Предания многих народов гласят, что некогда на земле был единый язык и что все человечество, ее населявшее, было одним народом. Попытки возродить «первобытную» ситуацию предпринимались многократно – и пока безуспешно… О том, к какому скверному результату в конце концов привел первородный «общея», повествует библейская легенда о Вавилонском столпотворении.
Обуянные самомнением, люди захотели воздвигнуть башню высотой до самых небес, и Бог, возмутившись их наглостью, смешал языки гордецов. Строительная «инициатива» с невероятным грохотом провалилась (остатки башни, кстати сказать, были найдены археологами, так что это не пустой миф), а рассеянные в результате Божьей кары народы не смогли больше объединиться.
Время шло. Люди с развитием цивилизации, конечно, менялись, но многое в них осталось таким же, как в доисторические времена. В том числе – гордыня, побуждающая строить башни до небес (пример тому – множащиеся на земле небоскребы, в самом названии которых – намек на ту, самую первую библейскую башню).
Сохранилось и неуемное желание обрести язык, на котором бы говорили абсолютно все жители планеты.
А, правда, разве не заманчиво стереть языковые границы?! Разве не здорово было бы убрать «разрыв коммуникации», стоящий на пути желания прочесть ту или иную книгу, посмотреть фильм, пообщаться с людьми, живущими на другом континенте? На протяжении последних двух с лишним тысяч лет люди с разной периодичностью пытаются сконструировать искусственный общий язык, раз уж это никак не происходит естественным путем. Особенно активизировался этот процесс в девятнадцатом и двадцатом веке.
Античные корни Самой первой из достоверно зафиксированных попыток создания искусственного языка был проект некоего философа Алексарха, родственника Александра Македонского. Он в 316 году до нашей эры основал на вершине горы Афон город Уранополис (в переводе – «Небесный град»). Для его развития Алексарх разработал целый «генплан», в итоге, разумеется, оказавшийся утопическим.
Наряду с прочими чертами, которые должны были быть у жителей уникального города, им «полагался» еще и уникальный, искусственно созданный язык. К сожалению, ныне никто не знает, что этот язык, по задумкам Алексарха, из себя представлял. Можно предположить, что базироваться он должен был на древнегреческом, но это лишь гипотеза… Первую попытку от всех последующих отделяло более тысячи лет. Только в Средневековье была предпринята следующая попытка ввести единый, общий для всех язык.
Таким языком для многих образованных людей стал не искусственный, а мертвый язык – латынь. Впрочем, быстро выяснилось, что, прижившись в науке и философии, латынь никак не могла закрепиться ни в литературе, ни в разговорной речи. Она так и осталась сугубо научным языком, хотя в некотором роде и универсальным. Ученые всего мира, работающие в разных областях науки, по сей день не могут обойтись без латыни, особенно медики, биологи и химики.
В семнадцатом веке с открытием новых земель и новых морских путей и активизацией международного общения возросла активность апологетов единого для всего мира языка. В Европе тогда родилось несколько десятков подобных проектов, среди создателей которых были Декарт, Ньютон, Лейбниц и многие другие выдающиеся деятели того времени.
Вдохновенный волапюк Рекордсменам по числу проектов искусственных языков на единицу времени стал девятнадцатый век. Он подарил миру около трех сотен проектов новых искусственных языков! Наибольшую известность из них получил волапюк, название которого было образовано от немецкого vol (мир) + puk (язык), то есть «мировой язык». Его автором был Иоганн Мартин Шлейер, немецкий католический священник, писатель и философ. По словам Шлейера, в ночь на 31 марта 1879 года у него была сильная бессонница, он ходил всю ночь по дому, пока сам Господь не пришел к нему, и Шлейер тут же понял, каким должен быть международный язык. Всю ночь он в приступе озарения записывал его грамматику и словарь.
Уже в мае 1879 года в литературной газете небольшого баварского городка появилась первая восторженная публикация о волапюке, а через год на нем издавалась целая газета.
В 1884 году прошел первый всемирный конгресс сторонников этого языка, а спустя еще пять лет на волапюке издавалось более тридцати журналов, существовало около трех сотен различных сообществ его приверженцев. В различных странах более двухсот тысяч человек спешно изучали «новый всемирный язык» на специализированных курсах. Однако из-за сложности и запутанности грамматики волапюк так и не стал по-настоящему международным. Интерес к нему постепенно угас после смерти его создателя Шлейера в 1912 году.
Опасное эсперанто На смену волапюку пришел более удобный и простой в изучении искусственный язык, существующий и по сей день, – эсперанто.
Структура и словарь языка «доктора Эсперанто» – варшавского врача-окулиста Людвига Заменгофа, были настолько продуманны и просты, что даже человек без особых лингвистических способностей мог освоить его за четыре — пять месяцев. Именно легкость изучения и использования сделали эсперанто самым жизнеспособным из всех когда либо появлявшихся искусственных языков.
В тридцатые годы прошлого века популярность эсперанто была столь высока, что на него даже обратили внимание многие спецслужбы (это был первый и единственный в истории случай пристального интереса «органов» к такому явлению, как искусственные языки). Однако в результате этого неблагосклонного интереса многим эсперантистам пришлось несладко. В Германии, а затем, по ее «настоятельному совету», и в большинстве европейских стран на эсперанто был наложен запрет. В СССР в кровавом тридцать седьмом году под колесо репрессий попали более тридцати тысяч поклонников эсперанто. Ярлык что в гитлеровской Германии, что во франкистской Испании, что в большевистском Союзе эсперантистам приклеивался один – «шпионы».
Впрочем, и в демократической Великобритании они тоже находились под наблюдением контрразведки… В наше время на эсперанто ежегодно издается более двухсот новых книг (включая те, что изначально были на нем написаны, а также переводы известных литературных произведений – Пушкина, Бальзака, Диккенса, Маркеса), выходит около трехсот периодических изданий.
Несмотря на определенную популярность и простоту, соперников у эсперанто сегодня все равно хватает. Упомянем такие лингвистические изобретения, как интерлингва, новиал, окциденталь, интерглосса, идо, котава, ложбан, неутраль, адьюванто, эльюнди, романова, богомол, севориан, венедык… В тот же ряд можно поставить и эльфийские языки великого Толкиена, созданные им для своих книг. Сейчас их на полном серьезе изучают многие поклонники его творчества и даже пытаются на них говорить.
Вселенский линкос Существуют даже языки, специально разработанные их создателями для общения с внеземными цивилизациями.
Пример тому – линкос (от лат. linqua cosmica – «космический язык»), детище профессора математики Утрехтского университета Ханса Фройденталя. Изобретен он был в те годы, когда весь мир был взволнован запуском первого космического спутника и первой попыткой принять сигналы внеземных цивилизаций. Линкос прост и однозначен, он не содержит исключений из правил, синонимов и т.д. К тому же линкос совершенно свободен от фонетического звучания – слова этого языка никогда и никем во Вселенной произноситься не будут. Зато их можно закодировать в любой системе (например, в двоичной) и передавать в космос по радио или любым другим способом.
Ханс Фройденталь разработал уроки линкоса, которыми должно начинаться первое послание пришельцам. Первый урок содержит простые понятия математики и логики. Он начинается рядом натуральных чисел, которые передаются последовательностью импульсов.
Затем вводятся знаки чисел и понятие «равняется». Каждый знак передается импульсом особой формы. После этого демонстрируются арифметические операции. Таким образом, неведомый корреспондент проходит курс математики и овладевает понятием «больше», «меньше», «верно», «неверно», «возрастает», «убывает» и т.д.»
Практичный словио Большинство искусственных языков основано на языках романской группы, но из этого правила есть исключения. Например, словио, основанный на языках славянской группы и, в частности, на русском языке. Он был создан лингвистом Марком Гучко с прицелом на то, чтобы быть понятным всем народам, говорящим на славянских языках, без дополнительного изучения, так как базируется словио на общеславянской лексике, интуитивно доступной восприятию любого славянина.
Резон тут таков: славяне – самое многочисленное этническое семейство Европы, членами которого являются более четырехсот миллионов человек. Следовательно, у словио есть немалые практические перспективы. Например, выучивший его немец сможет преодолеть языковой барьер в любой из славянских стран, а в контексте ситуации, когда большинство из них стали членами Европейского Союза, это может оказаться и по-житейски, и по-деловому очень полезным. Освоить словио намного проще, чем выучить хотя бы один из славянских языков. Для письма на нем можно использовать как латиницу, так и кириллицу.
Музыкальный сольресоль Однако самым оригинальным искусственным языком, безусловно, является музыкальный сольресоль. Первые его эскизы появились в 1817 году.
Автор сольресоля, француз Жан Франсуа Сюдр (1787-1862) родом из Альби, составил все слова, помимо семи односложных, из различных комбинаций семи музыкальных нот: в нем 49 двусложных слов, 336 трехсложных, 2268 четырехсложных и 9072 пятисложных. Например, «я» произносится как до-ре; «ты, вы» – до-ми; «мой» – ре-до. До-ре-до означает «время», до-ре-ми – «день», до-ре-фа – «неделя», соль-ляси – «поднимать», си-ля-соль – «опускать». «Я люблю» на этом языке будет звучать как до-ре-ми-ля-си.
Место ударения в слове определяет категорию части речи.
Слова сольресоля могут:
- писаться буквами;
- первыми семью арабскими цифрами;
- нотами;
- произноситься или петься;
- исполняться на любом музыкальном инструменте, имеющем гамму;
- сигнализироваться флажками;
- воспроизводиться семью цветами радуги. Короче, они имеют семь различных форм выражения.
Проект Сюдра заслужил одобрение различных комиссий Парижской академии наук и многочисленных научных обществ, получил приз в 10 тысяч франков на международной выставке 1851 г. в Париже и почетную медаль на международной выставке в 1862 г. в Лондоне. Он обрел признание у многих выдающихся современников, включая Виктора Гюго, Франсуа Ламартина, Александра Гумбольдта. К сожалению, в дальнейшем интерес к музыкальному языку угас. А не угасни он, и – кто знает? – возможно, нестройный хор человеческих голосов уже давно звучал бы как хорошо налаженный музыкальный инструмент.
***
Но если в конце концов какой-нибудь из этих языков все-таки станет универсальным и на нем заговорит весь мир, что тогда произойдет? Не получится ли так, что Господь снова разгневается и смешает языки, чтобы не было по каким-то ведомым лишь Ему причинам единого для всего человечества средства общения? И не потому ли даже самый популярный среди искусственных языков – эсперанто – по сей день не может стать по-настоящему универсальным и международным, хотя выучить его гораздо проще, чем английский, китайский или русский. Эсперанто остается скорее забавой, как и словио, и многие другие их сородичи.
Не от того ли, что это позволяет нам избежать второго Вавилонского столпотворения? Ведь свои «вавилонские башни» мы уже построили и продолжаем их строить, а Господь почему-то пока это допускает…